Часть первая
Глава І
Младший сын в любой семье отличается двумя чертами: его считают как испорченным, так и мало сведущим. От него многого не ждут, Неизбежно, он проявляет меньше черт лидера, чем другие дети в семье, Он никогда не ведет, он — ведомый, поскольку у него нет никого моложе, на ком можно практиковать лидерство.
Так ведется в наши дни. Также было и три тысячи лет назад в деревне, называемой Вифлеем, в семье с восемью мальчиками. Семь первых сыновей Иессея работали вблизи отцовской фермы. Младшего отправили в горы пасти маленькую семейную отару.
В своих пасторальных прогулках младший сын всегда имел при себе две вещи: пращу и маленький музыкальный инструмент, напоминающий собой гитару. На богатых горных плато, где овцы днями пасутся на одном уединенном лугу, у пастуха свободного времени в изобилии. Но с течением времени, когда дни стали неделями, юноша начал скучать. Чувство одиночества, всегда бродившее внутри него, выросло. Он часто плакал. И много играл на своей арфе. У него был хороший голос, так что он еще и пел. Когда это переставало утешать его, он собирал горку камней и один за другим запускал их в удаленное дерево с чувством, сродни ярости.
Когда кучка таяла, он шел к пораженному дереву, собирал свои камушки и определял еще одного лиственного врага на еще большем расстоянии. Он вступал во множество таких поединков.
Еще этот воин-певец-пастух любил своего Господа. Ночью, когда все овцы спали, он сидел, уставившись на умирающий огонь, и, поигрывая на арфе, разражался сольным концертом. Он пел древние гимны о вере своих праотцев. Когда он пел, он плакал, а когда он плакал, у него часто вырывалась забытая хвала и лилась, пока дальние горы не подхватывали ее вместе с его слезами и не передавали еще выше, откуда она в итоге возносилась к Богу.
Когда он не пел хвалы и не плакал, он обихаживал всех до единой своих овечек. Когда он не был занят ими, он запускал камни из своей неразлучной пращи до тех пор, пока они не попадали точно туда, куда он их посылал.
Однажды, когда он во все легкие пел Богу, ангелам, овцам и проплывающим облакам, он заметил живого врага: огромного медведя! Давид бросился вперед. Оказалось, оба они яростно двигались к одной и той же цели — ягненку, питавшемуся у стола с богатой зеленой травой. Юноша и медведь остановились на полпути и обернулись, став друг против друга. Инстинктивно отыскивая в кармане камень, молодой человек осознал: «Да я вовсе и не боюсь.»
Тем временем коричневая молния на мощных мохнатых лапах с бешенством разрядилась в него. Движимый силой юности он послал камень в кожу, и тут же обточенная водой галька, просвистев в воздухе, встретила разряд.
Несколько мгновений спустя, уже не столь и молодой, как минуту назад, человек подобрал маленькую овечку и сказал; «Я – твой пастырь, а Бог – мой.»
И вот, поздно вечером он облек дневную сагу в песню. Он вновь й вновь возносил ту песню небесам, пока все ангелы, имеющие уши, не выучили мелодию и слова. Они, в свою очередь, стали хранителями этой дивной песни и передавали ее как целебный бальзам всем сокрушенным сердцем в грядущих веках
Глава II
Вдали кто-то бежал. Фигура приближалась к нему. Она выросла и оказалась его братом.
«Беги!» — кричал брат. «Беги изо всех сил. Я присмотрю за стадом.»
«Зачем?»
«Старик, мудрец. Он хочет видеть всех восьмерых сыновей Иессея, и он видел всех, кроме тебя.»
«А зачем?» «Беги!»
Давид побежал. Остановился перевести дыхание. Пот лился по его загорелым щекам, красное лицо сливалось с рыжими вьющимися волосами, когда он вошел в дом своего отца, глазами отмечая все в поле зрения.
Самый младший сын Иессея стоял высокий и сильный, но только в глазах загадочного старика, а не остальных в комнате. Родня не всегда замечает, когда человек вырос, даже когда смотрит прямо на него. Старик видел. И еще кое-что тоже. Каким-то образом старик знал то, что знает Бог.
Бог проверил все дома в царстве один за другим в поисках чего-то, очень особенного.
В результате проверки Господь Бог Всемогущий обнаружил, что этот трубадур любил своего Господа больше, чем кто-либо другой на всей священной земле Израиля.
«На колени,» — сказал бородатый с седыми волосами до пояса. Почти по-царски для человека, никогда не бывавшего в этом положении раньше, он преклонил колени и почувствовал, как на его голову и по лицу течет елей. Где-то в потаенном месте разума с пометкой «информация детства» всплыла мысль: «Это то, что делают для посвящения на царство. Самуил делает меня . . . кем?»
Еврейские слова были безошибочны. Даже дети знали их.
«Вот помазанник Божий!»
Вот это день в жизни юноши, скажете вы. Тогда, не находите ли вы странным, что это самое замечательное событие привело юношу не к трону, а к десяти годам адских мук и страданий? В тот день Давид был зачислен не в царский род, а в школу сокрушенности.
Самуил ушел домой. Сыновья Иессея, за исключением одного, пошли па войну. Младший, еще не зрелый для войны, получил, тем не менее, продвижение в доме своего отца … из пастухов в разносчики. Теперь его новой работой было носить братьям пищу на линии фронта. Он делал это регулярно.
В один из таких визитов на передовую он убил еще одного медведя, точно таким же образом, как и первого. Этот медведь был, однако, девяти футов роста и человеческого происхождения. В результате этого необыкновенного подвига, молодой Давид оказался народным героем.
А со временем он оказался в замке бешеного царя. И в условиях, таких же безумных, как и сам царь, юноше предстояло узнать многие жизненно необходимые вещи.
Глава І І І
Давид пел бешеному царю. Часто. Казалось, музыка сильно помогала старику. И по всему
замку, когда Давид пел, все останавливались в коридорах дворца, и, прислушиваясь к звукам в царской палате, дивились. Как такой молодой человек пришел к столь чудным словам и музыке?
Казалось, самой любимой у всех была песня, которой он научился от маленького ягненка. Люди, как и ангелы, любили в этой песне все до последней ноты.
Однако, царь был бешеным, и поэтому завидовал. Или все наоборот? В любом случае, царь чувствовал угрозу от Давида, что часто происходит с царями, когда в их царстве есть любимый всеми перспективный юноша. А также, царь, как и Давид, знал, что однажды этот мальчик просто займет его место.
Но взойдет ли Давид на трон честным путем или обманным? Саул не знал. Этот вопрос — один из того, что сводило царя с ума.
Давид попал в очень неудобное положение; однако в своей ситуации он, казалось, глубоко вникал в суть разворачивающейся вокруг него драмы. Казалось, он понимал нечто такое, что понимали лишь немногие из мудрейших того времени. То, что даже в наши дни, когда люди еще мудрее, понимают еще меньше.
Что же это было?
У Бога не было, но Он очень, хотел иметь людей, которые жили бы с болью.
Богу нужен был сокрушенный сосуд.
Если не за что умереть, то разве есть для чего жить?
Не обманывайтесь! Кто не взирает на Христа распятого, пока не спасется - никогда не спасется.